Размер: планируется макси
Категория: слэш
Рейтинг: ~R
Предупреждения: стимпанк, фэнтези, не все пчёлы то, чем кажутся
Краткое содержание: Анрой Хаазель получает всё, что пожелает. Осталось лишь правильно пожелать
ПрологОгромные, в пол, окна сверкали огнями: хозяева не поскупились на разноцветные светильники. Нежные отблески синего, зелёного, розового играли в гранях чистейшего хрусталя, казалось, двигались в такт музыке: на возвышении пели скрипки, флейты, даже арфа — под тонкими пальцами совсем юной девушки.
Люди говорили, смеялись, танцевали. Позвякивали бокалы, шуршали шлейфы разряженных в пух и прах женщин, поскрипывали начищенные сапоги мужчин.
Разумеется, официально нигде не объявлялось об истинной цели этого бала. Но сливки столичного общества знали, что речь может идти о выгодной партии. Князь и княгиня Хаазель устраивали смотрины. Анрой Хаазель, блестящий кавалер, офицер, гордость дипломатического корпуса, до сих пор не обзавёлся невестой. Его миновала судьба быть обручённым в младенчестве, семья Хаазель непристойно баловала своего наследника, позволяя ему строить жизнь по своему вкусу. Многие предрекали, что юный Анрой угодит в гимназии в дурную компанию — но он стал первым по всем предметам во всём выпуске. Многие шептались, что спустит положенное ему содержание на куртизанок и азартные игры. Анрой Хаазель вложился в акции воздухоплавательного флота, и ныне крупнейший из дирижаблей королевства носил его имя. Многие считали, что не к лицу отпрыску семьи Хаазель бросать военную карьеру и становиться дипломатом…
Анрой Хаазель не собирался слушать никого.
К своим без малого тридцати годам он твёрдо знал, чего хочет от жизни. Посвящать в свои планы никого не собирался. Впрочем, более в нём никто не сомневался.
Пары кружились в танце, словно подхваченные ветром листья. Анрой Хаазель стоял у возвышения с оркестром, медленно потягивал белое вино. Матушка уже трижды шепнула ему, что негоже молча наблюдать, пусть этот бал объявлен, как праздник в честь начала весны, но сыну хозяев, наследнику дома не следует отсиживаться в углу. Девушки улыбались ему — белокурые, рыжие, со смоляными локонами, все одинаково нарядные, надушенные, с изящными руками, обтянутыми перчатками.
Он ждал.
Он знал, что появились ещё не все гости.
Она не могла не прийти. Она обещала.
Во всяком случае, Анрой не мог трактовать иначе её послание. Написанное на дорогой бумаге твёрдым угловатым почерком стихотворение.
Любезный сударь, не сводите глаз
С дверей парадных, входа в мир счастливых.
Едва пробьёт назначенный мной час,
Едва сольются стрелки торопливо,
Порог смиренно я перешагну,
Открою всё, что было скрыто прежде.
Что ж, вместе мы отправимся ко дну,
Но пусть дорога эта будет нежной.
Об искушении промолчит перо,
Вам веер больше обо мне расскажет,
Какой в словах избитых, право, прок,
Бумага — пепел, а чернила — сажа.
Но если всё же нам дано играть словами,
Свою историю мы впишем в книги сами.
Обе стрелки на каминных часах сошлись чуть выше девяти, когда слуга посторонился, с поклоном впуская в залу высокую молодую даму в зелёном бархатном платье.
— Баронесса Юстина Эжеи.
Пришла…
Глава первая, в которой Анрой испытывает новые ощущения
Глава первая, в которой Анрой испытывает новые ощущения
Над городом собирались густые облака. Кажется, должен был пойти дождь. Анрой бросил взгляд на небо, смахнул пылинку с рукава мундира. Не стал надевать плащ, когда собирался с утра на службу. Что ж, может, и пронесёт. В крайнем случае, можно переждать где-нибудь под крышей. Жаль, отпустил экипаж, но хотел совершить моцион по вечернему городу, немного поразмять ноги. Не привык целыми днями просиживать кресло. Хотя, пожалуй, ещё не наигрался в это времяпрепровождение. Пища для ума, кто с кем против кого дружит, как с кем вести дела. Паутина, и чем затейливее её узор — тем интереснее.
Первые капли сорвались с неба как раз в тот момент, когда он подошёл к любимой кондитерской. Что ж, раз судьба распорядилась за него, отчего бы не побаловать себя сладким. Анрой редко позволял себе пирожные, никак не удавалось уберечь мундир от крошек, такой удар по безупречному облику. Не то, чтобы он жить не мог без кремовых цветов, облаков взбитых сливок, засахаренных фруктов и нежных слоек. Просто не считал разумным отказывать себе в маленьком удовольствии, если выпадает такая возможность.
У прилавка, как обычно, толпились дети, сжимая в кулаках монетки. Няньки в высоких чепцах приглядывали за ними, шёпотом жалуясь друг другу на работу, погоду, здоровье и рост цен. Дождавшись своей очереди, Анрой взял большую чашку чая с ромом, ягодные корзиночки и огляделся.
Столик, который он приметил в самом начале, уже заняла молодая пара. Девушка суетилась, не зная, куда пристроить зонт, перчатки, плащ, то и дело роняла шляпку, которую пыталась вытереть салфеткой. Анрой поспешно устремил взгляд в другую сторону. Вот незадача…
— Прошу прощения, сударыня? — он решительно подошёл к молодой даме в зелёном, которая занимала столик одна. — Вы кого-то ждёте?
— Нет, — она усмехнулась краем губ, обежала взглядом кондитерскую, — можете присесть.
— Благодарю вас, — Анрой поставил свой поднос, сел. Дама кивнула и вновь углубилась в чтение, одной рукой рассеянно помешивая горячий шоколад в своей чашке. Отпила, изящно промакнула губы, перевернула страницу.
Что за книга, интересно? Анрой украдкой взглянул на обложку, но та была обтянута цветной бумагой. Бережёт переплёт? Или же чтение, которое не подобает женщине? Кольца на пальце не было. Девица или вдова? Анрой сделал глоток, не глядя, откусил край пирожного. Дама едва слышно вздохнула, чуть приоткрыла рот, обнажив краешек белых зубов. Тонкие брови приподнялись. Что же она такое читает?
— Интересная книга, сударыня?
Она подняла глаза, посмотрела куда-то над его плечом.
— Да, — поднесла чашку к губам и вернулась к чтению.
Анрой невольно смахнул крошку с груди, пригладил волосы, подавил желание сбегать в уборную, чтобы посмотреться в зеркало. Свёл брови, доедая пирожное. Взял салфетку, скомкал, положил на стол, снова взял.
Дама мечтательно улыбнулась, перевернула страницу, жадно вчитываясь.
Анрой мрачно допил свой чай. До его слуха донёсся шёпот нянек: «молодые поссорились, поди». Это уже ни в какие ворота!
Дама отодвинула пустую чашку, убрала книгу в сумочку. Вежливо кивнула:
— Хорошего вечера, офицер.
— Погодите! — он вскочил на ноги. — Как вас зовут?
Рука, поправляющая шляпку, замерла. Дама покосилась на него из-под ресниц.
— Не забывайте о приличиях, офицер. Всех благ.
Анрой облизнул губы, глядя на прямую спину в зелёном бархате.
Его только что… как это там называет Дайлен из управления? Отшили?
Да кто она такая! Как она посмела?! Да стоит ему глазом моргнуть, любая барышня рухнет в объятия! Половина благородных семейств спит и видит, чтобы он женился на их дочери! А эта! Книжка ей интереснее, видите ли! Откуда она вообще взялась?! Что за граничащее с грубостью пренебрежение?! И ещё говорит о приличиях!
На мостовой поблескивали в свете фонарей лужи. Дамы в зелёном и след простыл. Анрой раздражённо стиснул резное навершие трости. Поди знай, где её искать! Может, она вообще приезжая. Чья-то гостья. Впервые в этой кондитерской и больше заглядывать сюда не будет. Город мгновенно показался Анрою огромным и чересчур многолюдным. Ни имени, ни адреса — ничего!
Глубоко вдохнув пару раз, он вернулся в кондитерскую. Стремительно подошёл к официанту:
— Любезный, вы видели даму, которая сидела за одним столиком со мной?
— Да, ваше высокоблагородие.
— Вы знаете, кто она?
— Никак нет, ваше высокоблагородие. Но она почти каждый вечер здесь бывает. А что, какая-то преступница? Шпионка? — глаза официанта азартно блеснули.
— Нет, просто позабыла свой платочек, хочу вернуть, — бросил Анрой, приободряясь.
— Так может я и верну? Вам, поди, несподручно её тут выжидать, вы занятой господин.
— Спасибо, — Анрой развернулся, толкнул дверь, замешкался, бросил через плечо, — не говорите ей, что я интересовался.
— Конечно, ваше высокоблагородие, конечно!
Значит, почти каждый вечер здесь бывает? Анрой засвистел под нос незатейливый мотивчик, шагая домой. Очень интересно. Живёт где-то рядом? Прежде он ни разу её не видел, хотя возвращается со службы почти всегда одним и тем же путём. Надо полистать донесения агентов, не встречается ли там такая гордая читательница?
Жизнь становилась всё интереснее.
Глава вторая, в которой Анрой работает и отдыхает
Дипломатический корпус включал в себя много департаментов. Массивное здание с серым фасадом, маленькими окошками на верхних этажах — над воздушными балконами на нижних — заставляло невольно испытывать трепет. Здесь проходили роскошные приёмы для послов других государств, гости беззаботно танцевали, столы ломились от изысканного угощения. Здесь же — об этом говорили тише — допрашивали тех людей, которые чрезмерно интересовались неподобающими для иностранцев вещами.
Тяжёлые двери почти не закрывались с восьми до девяти утра: на службу стекались блестящие офицеры, деловитые дамы с застёгнутыми под горло воротниками, крепкие молодые мужчины, пожилые опытные господа с талантом продать снег зимой…
Анрой приходил одним из первых. Твёрдо знал, что работа сама себя не выполнит. А плохому работнику вряд ли удастся сделать карьеру. Не все друзья разделяли его мнение. Уж наследник семьи Хаазель мог бы позволить себе купить какой угодно патент.
Анрой предпочитал вкладываться в то, что не мог получить собственным трудом.
Давешняя незнакомка в зелёном быстро померкла в сознании, едва он принялся листать утренние донесения. Они ещё пахли дымом, совсем свежие, только что доставленные из разных районов столицы и даже пригородов специальной почтой. Анрой поправил перчатки, разгладил заинтересовавший его документ.
Всё-таки секта поднимает голову?
Их называли Поклонниками Снежных Холмов. Эти жалкие безумцы существовали всегда, насколько Анрой знал из истории. Были короли, которые издавали указы о преследовании сектантов. Были те, кто просто смотрел сквозь пальцы на попытки официальной Церкви от них избавиться. Основной идеей их веры было существование Нелюдей, сказочных созданий, на вид неотличимых от порядочных граждан, но обладающих магией. Ну ладно раньше, в Тёмные времена, но теперь-то? Какая магия, когда наука дошла до таких высот? Когда повозка может ехать без лошади, когда человек может подняться в небо — пусть не сам, пусть на дирижабле, но когда-нибудь сможет и сам, без всяких чар, просто с помощью особых приспособлений.
Поклонники Снежных Холмов полагали, что излишнее научное рвение уничтожит мир, что за развитием сложных устройств люди позабудут о чём-то важном. Будто люди когда-либо помнили о важном. Всегда хотели сделать свою жизнь проще и сытнее, спокойнее и удобнее. Если бы магия и впрямь существовала, разве люди не захотели бы обратить её себе на пользу?
Анрой откинулся на спинку стула, отложил донесение. Пропал дирижабль. К счастью, грузовой, из возможных жертв — только экипаж. Не исключено, что виной исчезновению вчерашняя непогода. Заблудился в тучах, потерпел крушение… Но где обломки? Где свидетели?
Да нет, глупости. Как можно украсть дирижабль? Это не игрушечная птичка, в карман не сунешь. Анрой развернул карту. Они летели в столицу, точнее, к пригородным складам. Вылетели по расписанию, но так и не добрались. Надо расспросить осведомителей из городов по пути. Хотя если бы случилось нечто из ряда вон выходящее, уже доложили бы.
Он вновь пробежал глазами доклад. Почему это вообще попало сюда? Не просто сектанты, а заграничные? Глупости какие-то. Где основания? Опять дуют на воду из-за пророчества?
Дайлен, конечно же, нашёлся среди барышень-письмоводительниц. Охотно отвлекся, впрочем.
— Хаазель? Почему не работаем?
— Это был мой вопрос, — Анрой подхватил его под локоть, уводя подальше от оглушительного треска пишущих машинок.
— Сам пренебрегаешь дамским обществом и другим не даёшь насладиться.
— Отчего же пренебрегаю? Весьма и весьма наслаждаюсь. Но не на службе, — припечатал Анрой, слегка погасив сияние дайленовой улыбочки, — что ты знаешь о пропавшем дирижабле?
— Это не я! — вскинул руки Дайлен.
Анрой закатил глаза, поправил перчатку, скрестил руки на груди.
— Говорят, эти снежные его умыкнули! — зашептал Дайлен, доверительно наклонившись к нему.
— Как? Из рогатки сбили и сожрали вместе с каркасом? — протянул Анрой, покачал головой.
— Фи, где ваши манеры, что за выбор слов? «Сожрали»... «Отведали»!
— С каких пор ты заделался наставником в изящной словесности? Дайлен, ближе к делу.
— Ты очень нетерпелив, Хаазель. Ладно, ладно, я понял, что ты весь в трудах и спешишь к ним вернуться. Говорят, кто-то из снежных сумел устроиться прямо туда. В смысле, кто-то в экипаже был сектант, возможно, даже двое там было: один расправлялся с командой, другой уводил дирижабль, пользуясь тучами.
— Не понимаю, зачем.
— Груз. Среди прочего была и конфискованная библиотека барона Соггеля. А тебе лучше меня известно, что он был за фрукт.
Анрой куснул палец, спохватился, быстро разгладил перчатку. Да уж. Невовремя казнили беднягу барона. Поди знай, какая именно из его сомнительных еретических книжонок привлекла сектантов. Слишком много было тех книг, дознаватели и пролистали-то лишь четверть, этого хватило для приговора, основательно никто не вчитывался.
— Ясно. Буду копать от барона. Спасибо. Можешь дальше щебетать с барышнями.
— Я-то могу. А ты когда? — Дайлен хлопнул его по спине.
— Сразу после службы, — недовольно пробормотал Анрой. Нет, пожалуй, он не будет спрашивать Дайлена о незнакомке в зелёном.
— Ого-о-о! Кто она?
— Не скажу. Она очень скромна и не любит, когда о ней говорят, — Анрой дёрнул плечом и поспешил обратно к донесениям. Надо запросить из архива дело барона.
***
Дама в зелёном пила горячий шоколад и наслаждалась чтением. На сей раз спиной к дверям, но эту восхитительную спину Анрой узнал бы из тысячи. Глубоко вдохнул, подошёл, чеканя шаг. Покашлял, чтобы не напугать.
Она всё же вздрогнула, но без глупых визгов и причитаний. Просто дёрнулась рука — совсем немного, даже напиток не пролился. Подняла голову.
— Вам снова негде сесть, офицер?
— Именно, сударыня.
Она оглядела полупустую кондитерскую. Поставила чашку на блюдце, скрестила руки на груди совсем не по-женски.
— Вы не находите это неприличным? Вы весьма навязчивы, офицер.
— Право же, сударыня, я даже не задаю лишних вопросов.
— И очень хорошо.
Анрой молча смотрел на неё сверху вниз. Все заготовки куда-то улетучились. Она коротко выдохнула, открыла книгу. Вновь закрыла. Сунула её в сумочку.
— Ну что ж, садитесь, так и быть.
— Госпожа, — неловко сказал Анрой, — вы так отталкиваете меня, словно у вас есть тайны, которые вы не желаете никому открывать.
— Офицер, вы пьяны. Я вижу вас второй раз в жизни, и первая наша встреча завершилась не лучшим образом. Вы возомнили себя исповедником? При чём тут мои тайны, существуют они или нет? Кто вы такой, чтобы я с вами разговаривала?
— Вы уже разговариваете со мной.
— Не по своей воле, — она взяла чашку в обе руки, словно грела ладони. Покосилась из-под ресниц, — что вам нужно?
— Познакомиться, — Анрой потеребил шов перчатки. Во рту было странно сухо.
— Зачем? В этом славном городе сотни барышень, вошедших в брачный возраст. Уже со всеми перезнакомились?
— Сударыня, почему вы так настроены против меня?
— Не люблю, когда мне мешают читать.
— Вы находитесь в общественном месте, сударыня. Не лучше ли читать дома, за закрытой дверью, чтобы никто не тревожил?
Она усмехнулась, смерила его взглядом:
— Теперь вы указываете мне, где читать? Пользуетесь тем, что я слабая женщина и не могу постоять за себя?
— Сударыня, — Анрой поёрзал. Эта слабая женщина орудовала языком как гарпуном, — сударыня, отчего же вы каждое моё слово трактуете как нападение?
— Вы вторглись в моё уединение. Я должна радоваться, что какой-то офицер считает себя настолько неотразимым, что не стесняется навязать мне свое общество против моей воли?
— Я не «какой-то офицер». Князь Анрой Хаазель к вашим услугам.
Теперь она смотрела как гувернантка, подопечный которой выучил стишок и теперь кичится этим. Анрой прикусил язык. Глупо, глупо. Зачем представился? Ещё и так?
— Очень приятно, — наморщив нос, ответила она наконец, — баронесса Юстина Эжеи. Ваша мечта сбылась? Мы познакомились? Теперь я могу допить шоколад и дочитать страницу?
— Ваш шоколад уже остыл. По моей вине. Разрешите купить вам новый в знак раскаяния.
— Нет, благодарю, — она поднялась, подхватила кружевной зонтик, — всех благ.
— Постойте! Можно вас проводить? — Анрой бросился за ней, споткнувшись о ножку выставленного стула.
— Нет, — она остановилась, но не обернулась.
— Почему?
— Не унижайтесь, князь. Вы меня не знаете. Можете потом пожалеть. Лучше вам оставить меня в покое.
— Уже поздно. На улицах темно.
— Если мне будет что-то угрожать, я кликну городового.
Анрой поджал губы, придержал для неё дверь. Баронесса коротко кивнула, выплыла на улицу, повертела в руках зонтик.
— Вы не останетесь в кондитерской? Зачем тогда приходили?
Анрой молча смотрел на неё, не зная, свести ли всё в шутку. Не поздно ли?
— Ах, святая Кораль, насколько вы навязчивы, князь. Полагаю, даже без моего разрешения вы пойдёте за мной. Что ж, не будем делать из себя посмешище. Идёмте.
— Куда?
— Теперь сиятельный князь опасается, что коварная барышня заманит его в ловушку? Какая вам разница, вы уже изъявили готовность меня проводить, не зная, куда я иду.
Анрой не смог сдержать смешок:
— Я впервые встречаю девушку, которая так свободно говорит с мужчиной.
— Я впервые встречаю мужчину, который так свободно ведёт себя с девушкой, — она раскрыла зонтик и уверенно пошла вперёд.
Анрой поколебался и поравнялся с ней, подстраиваясь под её шаг.
Глава третья, в которой Анрой находится в обществе прекрасных дам
Баронесса уверенно шла вперёд по аллее городского парка. Не семенила, как прочие знакомые Анрою барышни. Твёрдыми широкими шагами ступала довольно быстро. Он, конечно же, поспевал, но на прогулку в обществе дамы это походило мало.
Насколько же она отличалась от всех тех юных дочерей благородных семейств, с которыми его пытались свести. Не может такого быть, просто не может. Анрой украдкой покосился на нежный профиль. Весьма хороша собой, всё-таки. Длинные пушистые ресницы, лёгкий румянец, тонкие розовые губы. И ни капли беззащитности, которая уже успела ему приесться. Лицо… скорее миловидного мальчика, чем девицы на выданье.
— Вы так пристально смотрите, что мне, пожалуй, не по себе.
Анрой едва не споткнулся. Отвлёкся от размышлений.
— Впрочем, пока вы молчите, это не доставляет больших неудобств.
— У вас есть жених?
— Нет, — она остановилась, усмехнулась, — что же дальше?
— Ничего, — пробормотал Анрой, прикусив язык, — соблаговолите опереться на мою руку?
— Нет, благодарю, я ещё не успела охрометь, — она сложила зонтик, постучала перед собой как тростью, — почему именно я? В кондитерской вы могли подсесть к кому угодно.
— За вашим столиком было тише всего.
— До того, как вы изволили там оказаться, — она поправила сумочку, медленно пошла дальше, чуть поддавая носком туфельки палые листья.
— А что вы читали? Конечно же, сейчас скажете: «Не любовный роман!». Вы ведь показываете себя прогрессивной.
— Вы полагаете, что любовные романы и прогрессивность не могут идти рядом? Ошибаетесь, князь…
— Зовите меня просто Анрой, — заторопился предложить он.
Баронесса подняла бровь, покосилась на него, чуть склонив голову:
— Ошибаетесь, князь. Есть очень хорошие любовные романы, способные остаться в веках. Но я читала об изобретателях дирижабля.
— Вот как.
— Интересно знать, как так получается: множество людей созерцает явление, но лишь кому-то одному приходит в голову поставить его на благо людям.
— Вы говорите о паре.
— Да. Сила пара может быть как лучшим помощником, так и худшим врагом, разрушителем или созидателем. Это ли не прекрасно?
— Чем же это прекрасно, баронесса?
— Человек повелевает природой и может одолеть эту необузданную силу. Какие ещё тайны кроются в нашем будущем? Какие ещё явления станут служить нам?
— Вы действительно очень прогрессивны. И практичны.
— Вынуждена быть таковой.
— Отчего же? Не поведаете?
— Не сегодня, — отрезала она.
— Значит ли это, что я могу рассчитывать на новую встречу? Что вы сменили гнев на милость?
Она помолчала, водя перед собой зонтом. Подтолкнула в сторону камешек.
— После того, как я разрешила вам меня сопровождать, глупо делать вид, что мы больше не встретимся. Даже если я не позволю вам меня искать — это вас не остановит.
— Полагаете себя жертвой?
— Если у вас есть другое именование происходящему…
Анрой заступил ей дорогу, вынуждая остановиться. Она была ненамного ниже, глаза находились почти на одной линии. В свете фонарей её радужки казались огромными, чёрными, бездонными.
— Есть, баронесса. Возлюбленная — это именование благозвучнее.
Она даже не смутилась. Усмехнулась краем рта, не отводя глаз. Переступила с ноги на ногу.
— С вашей влюбчивостью вам следует жить много южнее. Должно быть, невозможность завести дюжину-другую наложниц отчаянно вас стесняет.
— Почему вы такая холодная?
— Не считаю вас неотразимым. Преотлично жила без вашего внимания — и дальше без него обойдусь. Подальше от королевского дома, подальше от интриг и политики. Не желаю стать жертвой по-настоящему.
— Выходит, вы с самого начала знали, кто я?
— Сложно не узнать наследника семьи Хаазель. Слишком высокого полёта птица. Пожалуй, мне будет слишком больно падать.
— Вам не придётся падать! Я смогу вас защитить, Юстина, вы… — Анрой притянул её к себе за талию и в следующее мгновение отшатнулся от зажатой в кулаке острой шпильки.
— Никто не смеет прикасаться ко мне без моего на то дозволения, — ровным тоном оповестила она, сдув с лица выбившийся локон, — даже наследник семьи Хаазель.
Он обескураженно выдохнул. Смешок вырвался сам. Анрой прижал к губам ладонь, покачал головой:
— Ох… баронесса… да вы лукавили, говоря о себе как о слабой женщине. И как ловко вы владеете своим… оружием.
Она молча воткнула шпильку обратно в причёску, поправила шляпку, выжидающе посмотрела исподлобья.
— Извините. Больше не повторится.
— Хорошо, князь. Не держу зла. Что с вас взять. Ступайте домой, — она раскрыла зонтик, — можете завтра вновь найти меня в кондитерской.
Это было настолько дико и непривычно, что даже казалось восхитительным. Анрой помедлил прежде чем кивнуть.
— В то же время. Разрешите поцеловать ручку на прощание?
— Поцеловать? Нет, — она протянула руку ребром. Анрой был вынужден пожать.
Почему он её слушается? Как приворожила. Стройный силуэт растворился в надвигающейся ночи. Анрой встряхнулся. Всё же надо навести о ней справки.
***
Матушка сама почтила кухню. Индейка в пряном соусе источала божественный аромат, казалось, на целый квартал. Анрой невольно расплылся в улыбке. Коротко поклонился отцу, поцеловал матушку в щёку:
— Сегодня праздник, а я запамятовал?
— Нет, сынок. Твоя тётя прислала мне горшочек особой приправы, которая быстро портится, поэтому я поспешила всё использовать.
— А затем зазевалась и очнулась, только приготовив целый пир, — добродушно пробасил отец, — садись скорее. Почему опоздал к ужину?
— Дела, — туманно отозвался Анрой, быстро развернул салфетку, блаженно прикрыл глаза.
— Ты так много работаешь, Рой, — озабоченно покачала головой матушка.
— Не хочу, чтобы меня считали бездельником, проедающим ваши деньги, — пожал плечами Анрой, отправил в рот первый кусочек. Волшебное вознаграждение за труды, латающее все душевные раны. Как же хорошо дома.
Матушка внимательно смотрела на него. Как она всё замечает? Анрой вздохнул, указал глазами в сторону лестницы в левое крыло — именно в матушкином кабинете он привык делиться сокровенным, едва научился говорить. «Матушка, я нечаянно порвал новые штанишки», «матушка, я не хочу учиться каллиграфии, считать интереснее», «матушка, я хочу записаться в действующую армию»…
Вот только он плохо представлял, что скажет. Стоило подкрепиться, чтобы собраться с мыслями…
— Матушка, — решительно выпалил Анрой, когда они оказались в уютном полумраке, разгоняемом лишь одним светильником. Вздохнул, закрыл рот, сел на край стола, ковырнул уголок.
Она терпеливо смотрела на него, мягко улыбалась. Нежный запах лаванды окутывал, придавая сил. Анрой сцепил пальцы на колене, позволил волосам скрыть лицо.
— Матушка, я встретил необыкновенную барышню. Она… необыкновенная, — упавшим голосом подытожил он.
— Вижу, тебя не слишком радует новое знакомство, сынок. Она просватана?
— Нет. Просто я ей не нравлюсь.
— Сынок, — она поднялась из огромного, похожего на трон кресла. Подошла к нему, обняла за плечи. Анрой позволил себе прильнуть. За закрытой дверью этой комнаты он всегда чувствовал себя пятилетним.
— Матушка, — виновато пробубнил он, — я знаю, это глупо. Мне не восемнадцать, а двадцать восемь, в конце концов, а я влюбился как мальчишка. И веду себя как… но матушка! Я не знаю, что со мной творится. Она такая… Почти такая же замечательная, как ты.
— Ты не представишь мне эту достойную барышню? Очень интересно увидеть, что за девушка сумела пленить твоё сердце. Я уж боялась, этого не произойдёт никогда. Выберешь себе жену, как выбираешь акции, глядя на пользу.
— Она не согласится прийти. Она… меня отталкивает. Ругает. Сегодня чуть не лишила глаза.
Матушка гладила его по голове, прижимая к груди, но он затылком чувствовал улыбку. Что ж, пусть смеётся над ним. Ей — можно.
— Чем же ты её разгневал?
— Хотел обнять. Знаю, знаю, что нельзя было так пятнать её честь!
— Дело не в чести. Грош цена той чести, которую можно запятнать, просто обняв. Но сам посуди, если бы тебя решил обнять человек, который тебе не нравится?
— Но… — Анрой осёкся. Выдохнул, отстранился. Потеребил застёжку мундира.
— Как её зовут, Рой?
— Юстина. Баронесса Юстина Эжеи.
— Эжеи? Не знала, что у них есть дочь. Впрочем, из той глухомани новости даже на дирижабле годами добираются. Не удивлена, что девочка сбежала оттуда в столицу.
— У неё очень свободный, решительный нрав, не как у столичной барышни. Что мне делать, матушка? Ты ведь тоже женщина.
Матушка ласково заправила ему прядь за ухо, погладила по щеке.
— Попробуй стать ей другом, Рой. Отец учил тебя другому, но раз эту печаль ты несёшь мне, то мне и советовать. Пусть у тебя всё сложится, мой мальчик. И я готова вмешаться, ты же помнишь?
Анрой кивнул, облегчённо выдохнув. Это лучше, чем «забудь к ней дорогу, сынок». Дружба с барышней? Совершенно новая игрушка. Определённо стоит попробовать.
***
На службу он шёл в самом цветущем расположении духа, готовый к новым свершениям. Предвкушал вечернюю встречу. Она желает обсуждать достижения науки? Что ж, пусть так. Матушка дурного не посоветует. Какая разница, чем плавить лёд?
В рабочую колею он загнал себя с трудом — уже приближаясь к парадному входу. Дайлен караулил его едва ли не у лестницы. С горящими глазами быстро пожал руку, затем подхватил под локоть и уверенно поволок по коридору.
— Новости. Ты узнаешь первый. После меня, конечно же. Нашли дирижабль. Пустой — ни груза, ни экипажа. Наверняка отправят кого-то из ваших разобраться. История чем дальше, тем темнее! Кто и как уволок эти книги? И зачем?
— Надеюсь в скором времени ответить тебе на это всё, — Анрой высвободил руку. Матушка права. Он бы ещё обниматься полез — а ведь Дайлен не был ему неприятен.
— Думаешь, отправят тебя?
Анрой пожал плечами, толкнул дверь своего кабинета.
Ещё три дня назад он бы сам вызвался поехать…
Глава четвёртая, в которой речь идёт о книгах
До места назначения пришлось трястись в громоздком мобиле, который отвратительно скрипел, переваливался с боку на бок и булькал паровым котлом. Извозчик напевал под нос, немилосердно при этом фальшивил. Анрой закрыл глаза, поглубже вполз в шарф.
Он взял с собой все доступные ему материалы по делу барона Соггеля. Успел даже полистать их, хотя в мобиле укачивало и мутило. Библиотека, библиотека. Откуда-то барон ведь брал свои еретические книжонки, не сам писал же. Странно, что следствие обошло этот вопрос. Упустило возможность накрыть целую группу еретиков? Или книги были настолько старые, что издатели давно ушли в мир иной естественным путём? Но тогда их кто-то барону продал. Тёмная история. Неужели эти два преступления связаны?
Остов лежал посреди поля громоздкой тушей диковинного животного. Неподалеку нес службу караульный. Они тут, конечно, всё уже исследовали, если бы похитители решили оставить взрывчатку, то её бы обнаружили. Но Анрой всё равно полез внутрь с некоторым трепетом.
Ящики из-под книг ещё хранили ни с чем не сравнимый запах пыли, кисловатые нотки. Анрой прикрыл глаза. Совсем как в кабинете отца. Так. Ну это полная околесица — зачем книги вытаскивали отсюда? Не проще было унести сразу в ящиках? Сколько же времени у них заняла распаковка? Сколько сообщников было у злоумышленников?
Сплошные вопросы. Если следы и были, то их затоптали. Анрой задрал голову. По потолку точно никто не бегал. Может, обнаружится намёк?
Как никто не заметил приземление дирижабля?
Остов не мог ответить ему, разумеется. Анрой свёл брови, достал из кармана записную книжку, карандаш, куснул кончик и застрочил протокол осмотра места происшествия.
Никаких следов крови. Экипаж не мог сдаться без боя. Подкуплен? Прекрасно, все до единого? И куда делись в таком случае?
Надо после возвращения в столицу поднимать всех свидетелей по делу барона Соггеля. А пока — изучать каждую щепку, каждый угол.
Да уж, баронесса Эжеи в ближайшую неделю точно будет избавлена от его общества.
***
Конечно же, в кондитерской её не было. С какой стати она должна была теперь каждый вечер его тут караулить? Изначально именно он хотел продолжать знакомство. Она, поди, радовалась, не обнаружив его здесь на следующий день. Анрой заказал чай, выпил, не чувствуя вкуса. Только военная выдержка позволяла не вскидываться при каждом перезвоне колокольчика.
Может, занята?
А может, заболела? Или с ней случилось что-то ещё? А он даже не знает адрес. Анрой расплатился, толкнул дверь, прошёл несколько шагов, остановился под фонарём. Надо идти домой. Мало ли, какие дела могут быть у барышни. День рождения подруги. Примерка нового платья. Ну или просто решила посетить другое заведение.
Анрой поправил перчатки и медленно пошёл к парку. Что за глупости? Надо отдохнуть, завтра ведь придётся копаться в этом деле. Ноги сами несли всё дальше и дальше от дома. Баронесса наверняка обиделась, ведь он договорился о встрече и не пришёл. Мямлить: «извините, служба»? Такой позор.
Знакомая фигура в зелёном сидела на парапете фонтана и водила перед собой зонтиком. Анрой замер на мгновение. Неужели? Ноги сами понесли его навстречу.
— А, это вы, — она, казалось, ничуть не удивилась. Посмотрела искоса, поправила перчатку.
— Здравствуйте, — Анрой щёлкнул каблуками.
— Вы нынче крайне формальны.
— Не хочу вторгаться в вашу душу свыше дозволенного.
— Хм, — она улыбнулась краем губ, — отсутствие воздействовало на вас благотворно. Вы провели эти дни в горном монастыре, медитировали и достигали просветления?
Анрой не удержался от смешка. Подставил локоть. Она вскинула бровь, но оперлась.
— Почти, сударыня. Служебные дела вне города. Позволите угостить вас чаем?
— Холодает, поэтому позволю. Ваши дела, поди, секретные и включают в себя погони, разведку, стрельбу, горящие дирижабли и прочие мужские радости?
— Какие у вас интересные представления о мужских радостях. Нет, боюсь, всё было изрядно скучнее: море отчётов, острова показаний.
— Ну что ж. Тогда не стану вас расспрашивать, не хочу, чтобы вы вновь погружались в бумажную пыль, пусть и мысленно.
— Вы так любезны, баронесса.
Она улыбнулась, на сей раз совсем по-настоящему. Тонкие пальцы чуть сжали ткань мундира.
— Что вы делали в парке? Так поздно, неужели вам не надо отдохнуть перед службой?
— Завтра я в увольнительной, — зачем-то соврал Анрой.
Она неопределённо фыркнула, но промолчала. Анрой покосился на тонкий профиль. Ну она ведь не может знать расписание его работы.
Улыбка обнажала краешек белоснежных зубов. Как же баронесса хороша. Сложно, очень сложно вести себя по-дружески, а не… как кавалер с барышней. Анрой повёл её в кофейню подороже, где можно было уединиться. Баронесса улыбнулась краем губ, окинув взглядом полутёмный зал, но промолчала. Села, куда предложили, сняла перчатки, сполоснула руки в поднесённом тазу с лавандовой водой.
— Чем позволите вас угостить?
— Чай с мятой, пожалуйста.
— Может…
— Я не голодна. Но вы вольны заказать для себя то, что вам угодно.
— Хорошо, — Анрой не стал спорить. Взял чай и для себя. Жаль, с пирожным она провозилась бы дольше, а значит, они позже бы ушли… Он выпрямился, стараясь не пялиться на нежный изгиб шеи: баронесса как раз склонилась над подставкой для тростей, пристраивала свой зонт.
Какая она… живая. Настоящая. Анрой перелистнул меню, не особо понимая, что там напечатано. Приходится принимать её правила игры.
— В дороге я читал о даме-офицере. Она расследовала убийства. В итоге, когда она напала на след злодея, ей пришлось послужить приманкой.
— М-м-м? — заинтересованно отозвалась баронесса.
— Я подумал, эта книга может вам понравиться.
— Почему вы так решили?
— Вы — сильная, уверенная в себе барышня, но наше общество не всегда может по достоинству оценить подобный характер. Это, должно быть, огорчает. А книги о дамах, которым удаётся задуманное, наверняка способны подбодрить.
— Пожалуй. Да, не откажусь почитать.
— Тогда я вам принесу.
— Вы очень любезны, Анрой.
Имя прозвучало в её устах небесной музыкой. Он замер, надеясь, что улыбается не чересчур глупо.
— Мне приятно, что вы перешли на обращение попроще.
— Как же несложно вас порадовать. Очень неприхотливы для наследника семьи Хаазель.
— Матушка имела честь знать вашего отца. Как поживает барон Эжеи?
— К сожалению, почил, — баронесса облизнула губы, отвела взгляд.
— О, простите, — Анрой потёр щёки.
— Ничего. Не будем об этом.
Анрой неловко кивнул. К счастью, принесли чай, крошечные миндальные печеньица и колотый сахар. Баронесса пригубила душистый напиток, прикрыла глаза.
— Вам идёт зелёный цвет.
— Благодарю, именно поэтому я его и ношу. А вам, кстати, не слишком идёт белый.
— Знаю, но даже наследник семьи Хаазель не может влиять на цвет мундира, — усмехнулся Анрой, — я не люблю белый — даже если бы он был мне к лицу. Любая пылинка, любая капелька на этой ткани — и всё, такое впечатление, словно я валялся в грязи. Немного завидую тем, кто умеет носить светлые ткани. В армии мы ходили в тёмно-синем. Значительно удобнее.
— Почему вы перешли на кабинетную службу?
— Думал о карьере.
Баронесса выбрала самое крошечное печенье, похожее на лепесток. Отправила в рот: вновь мелькнули ровные зубки. Запила чаем. Анрой ущипнул себя за бедро.
— Разве вам не дали бы сделать карьеру? Я полагала, вас быстро повышали в звании.
— К званию прилагаются обязанности. Из меня не слишком способный полководец. Ну и я не умею принудить большую группу людей делать что-то в ногу.
— Вам бы и не потребовалось принуждать. Как же военная дисциплина и командиры низших уровней?
— Всё равно нужно особое мышление.
— А вы не готовы быть не лучшим. Вам требуется блистать, превзойти всех.
— Да. Не вижу в этом ничего зазорного. Вы тоже знаете, чего хотите в жизни, и твёрдо идёте к этому.
— Пожалуй, — баронесса обвела пальцем край блюдца.
— Юстина, — осторожно окликнул Анрой. Она не вскинулась из-за обращения, и он позволил себе продолжить, — вы необыкновенная девушка. Я повёл себя недостойно, пытаясь навязаться в качестве кавалера. Но если вы готовы дать мне исправиться, я бы хотел стать вам другом.
— Давно мне не предлагали дружбу вот так, открыто. Со времён школы для девочек при церкви, — она хмыкнула, — ценю вашу искренность. Мы можем попробовать.
Матушкина мудрость просто безгранична.
Глава пятая, в которой приходится положиться на чутьё
Поди найди тех свидетелей по делу барона Соггеля. Кто из них вновь захочет связываться с правосудием? Да и что спрашивать? Разве они признаются в чтении еретических трудов?
Анрой утонул примерно в первой трети перечня книг. Что ж, дознаватели хотя бы переписали названия изъятого. Правда, заголовки вроде «О жизни» мало что говорили о содержании.
К кому же пойти с вопросами?
Кавел Таамель подал в отставку сразу после завершения того дела. Не то, чтобы кто-то скучал. Господин Таамель славился своей несгибаемой педантичностью, работать с ним было тяжеловато. Но как раз эти качества могли сыграть на руку. Придётся навестить старика. Только в роли кого? Младшего коллеги, решившего припасть к источнику мудрости? Высокородного господина, заботящегося о народе?
Положиться на вдохновение?
Отправлять визитку нет смысла. Лучше явиться неожиданно. И уповать на то, что господин Таамель окажется домоседом. Анрой печально взвесил в руке перечень. Нет, пожалуй, за пределы кабинета подобный документ не вынесешь.
Господин Таамель жил в пригороде. Мобиль резко затормозил, чтобы не сбить гуся, Анрой едва успел выставить руки. Извозчик виновато покосился через плечо. Анрой коротко выдохнул:
— Дойду пешком, прогуляюсь.
— Но грязь…
— Ничего, — Анрой поправил перчатки и выскочил из мобиля. Под ногами чвякнуло, ярко воскрешая в памяти будни действующей армии. Ну ведь у господина Таамеля есть коврик у двери? Или скребок, — решил он после дюжины шагов.
Ничего, не привыкать, бывало и хуже. Правда, в армии он бегал по грязи всё-таки не в белом мундире. С другой стороны, господин Таамель осведомлён о состоянии ведущей к его дому дороги.
Дверь открыл слуга. Такой же цельнотёсаный, судя по выражению лица.
— Хозяин не принимает.
— Передайте ему, что пришёл… Хаазель.
Слуга невозмутимо закрыл дверь. И как это понимать? Анрой прошёлся по крыльцу, прислушался. Половицы скрипнули, на пороге появился сам хозяин.
— Хаазель? Добрый день.
— Здравствуйте, господин Таамель. Можно украсть пару часов вашего времени?
— Проходите, — после короткой паузы кивнул тот, посторонился. Анрой тщательно обмёл сапоги стоящей тут же щёткой на длинной ручке, вежливо улыбнулся. Внутри пахло воском и мёдом. Господин Таамель провёл его в гостиную, кивнул слуге, и тот послушно исчез. Не иначе, сектант, пользуется сказочной магией.
— Спасибо, — Анрой улыбнулся искреннее, когда перед ним появился чай. Господин Таамель расположился в кресле напротив, поворошил угли в камине.
— Я вас слушаю.
— Мне нужен совет. Мне поручили некое дело, связанное со знакомым вам бароном Соггелем.
Господин Таамель нахмурился, сложил пальцы домиком, кивнул.
— Пропала его библиотека, — выложил козырную карту Анрой и замер, вглядываясь в лицо господина Таамеля. На выточенной из мрамора маске не дрогнул ни единый мускул.
— Вот как. Продолжайте, прошу вас.
— Чтобы найти злоумышленников, я должен понимать мотивы. Я видел материалы дела, но там только названия. Даже краткого пересказа нет. Не зная, что за сведения содержатся в книгах, я не могу найти того, кому они могли понадобиться.
— Что вы знаете о Снежных, Хаазель?
— Ну… то же, что и все, полагаю, — осторожно ответил Анрой, — они верят, что в мире есть магия, что она важнее технологий. То есть, колдовство и вправду существует, но это чёрное и нечестивое дело, из-за него рождаются уродцы, и лишь вмешательство Церкви не даёт ереси распространиться.
— Они хотят уйти из этого мира, — господин Таамель принялся набивать трубку, — ищут способ открыть доступ к своей священной горе, неважно, с помощью магии или науки. Солидная часть похищенной библиотеки — рассуждения о том, можно ли это сделать и как именно. Эти книги запрещены ещё и потому, что некоторые дурные головы, не имея никакого отношения к сектантам, могут из любопытства попробовать воплотить некоторые схемы. Опасное дело. Ткань миров не разомкнут, конечно, но вот взорвать пару деревень могут.
— А… гора действительно есть?
— Кто знает.
Колечко дыма затрепетало в воздухе. Анрой облизнул губы. Бывший следователь полагает, что священная гора еретиков может существовать. Восхитительно. А сейчас он пройдётся колесом и закукарекает?
— Почему вы ушли в отставку?
— Я отслужил на благо короны сорок лет. Неплохо для карьеры? Пора уступать место молодым. Таким, как вы, князь. Надеюсь, близость к трону не испортит вас.
— Вас… выгнали? Угрожали?
— Вы читаете слишком много дешёвых книжонок, Хаазель. Они пока что не испортили ваш ум и характер, но могут.
Анрой открыл рот, закрыл. Не может быть.
— Я с благодарностью приму ваш совет о… более подходящей для меня литературе.
— Пожалуй, могу угостить вас кое-каким трудом для воистину искушенных умов, — он поднялся, величественно проследовал к двери, которая, судя по всему, вела в кабинет. Анрой терпеливо пил чай. Может, ему выдадут унылый трактат, конечно. Чутьё — материя тонкая и не слишком точная. Господин Таамель вернулся с увесистой книгой, читаной-перечитанной, потрёпанной, но непохоже, что старой.
— Спасибо, — Анрой тоже встал, принял книгу с должным почтением, — извините, что побеспокоил вас.
— Ничего, благодарю вас, что развлекли старика, — сухо ответил господин Таамель.
Накрапывал дождь, и Анрой открыл дверь кондитерской с некоторым беспокойством: ничто не мешало баронессе остаться дома. Они ведь не договаривались встретиться. Зачем бедняжке в такую погоду рисковать промочить ноги. Это он вынужден ходить на службу и в зной, и в ненастье.
Знакомая фигура уже красовалась за дальним столиком. Всё те же горячий шоколад и обтянутая цветной бумагой книга. Анрой выпрямился, уверенно пересёк зал:
— Добрый вечер, Юстина.
— Здравствуйте, Анрой, — баронесса едва заметно улыбнулась ему, — вы искали меня верхним чутьём?
— Почти. Как вы поживаете?
— Благодарю, не жалуюсь.
Отбивает фразы, словно… в игре в мяч! Анрой сел напротив, стащил крошечное печеньице из ее блюдца.
— Вы голодны?
— Признаться, да. Позволите пригласить вас в заведение с более основательными блюдами.
— Приглашайте, — Юстина поднялась, взяла зонт из подставки. Поколебавшись, оперлась на предложенный локоть. Анрой внутренне возликовал, кашлянул. Они выплыли на улицу довольно-таки прилично, он даже не наткнулся на какой-нибудь стол и не измазал белый мундир чужим шоколадом. Прищурившись на небо, Юстина решительно открыла зонт над обоими.
— Но…
— Мы ведь друзья, разве нет?
— Сложно вам возражать. Но можно всё-таки мне понести зонт? Я выше ростом, и нам обоим так будет удобнее.
— Убедили. Чем вы занимались в последнее время? — она взяла его под локоть так, чтобы оба поместились под куполом.
— Преимущественно читал, — не покривил душой Анрой, — кстати, я заметил, что вы очень много читаете.
— Да. Это очень захватывающее занятие. Когда-то давным-давно люди договорились между собой, что вот эти значки будут обозначать то, что мы произносим. Научились переносить свои мысли на бумагу. Что это, как не магия?
— Наука. Это наука.
— Но разве магия отчасти не наука? Разве мы могли подумать каких-то двести лет назад, что сможем подняться в небо?
— Магия, если она и существует, опасна.
— Наука тоже опасна, если не применять её с умом. Когда-нибудь мы дотянемся до солнца, и оно нас сожжёт.
— Вы… мрачно смотрите на мир, Юстина.
— Всего лишь предполагаю различные исходы событий.
Не девичий склад ума. Но поди знай, не обидит ли её это наблюдение. Анрой пропустил её вперёд, кивнул швейцару, закрывая зонт. Юстина с интересом огляделась. Не бывала прежде в таких дорогих местах?
— Платим пополам, — вполголоса отчеканила она, едва они остались наедине.
— Почему же? Ведь я пригласил, мне и платить! — возмутился Анрой.
— Вы всегда платите за друзей, когда обедаете вместе?
— Если зову их пропустить стаканчик эля — то да. Но вам вряд ли нравится эль, — полувопросительно добавил Анрой.
— Вы правы. Я вообще не очень люблю горячительные напитки. Разве что ложку настойки в чай, если промочила ноги и озябла, — Юстина отодвинула карту напитков, — святая Кораль с вами. Платите. Но учтите, я не буду выбирать самые дешёвые блюда. Отбивная из вырезки, пряный хлеб и кофе.
— Хорошо, — Анрой успел прикусить язык перед замечанием «разве барышни могут съесть полную порцию мяса?», это не такая барышня. Нельзя.
— Вы умеете выбирать уютные заведения. Та кофейня с миндальным печеньем была чудесная.
— Благодарю вас, рад, что вам пришлось по вкусу.
Юстина кивнула, поудобнее устраивая сумочку на подставке. Поправила причёску, улыбнулась почти дружелюбно.
— Ваше предложение дружить даже имеет под собой некоторые основания, раз уж есть вещи, которые нравятся нам обоим.
— Читать? — Анрой потеребил вышивку на салфетке.
— К примеру. Согласитесь, книги — это бесконечная игра с нашим разумом. Талантливый автор может вложить в своё творение что угодно. Вести нас словно по лабиринту, рассыпая подсказки: выбор слов, даже выбор первых букв предложений — всё это может иметь огромное значение.
— Вы получили отменное образование, Юстина.
Надо, надо знакомить её с матушкой!