Это чаечка Баскервилей, сэр.

Я совршенно не собиралась писать что-то по этому фэндому. Более того, я и падать в этот фэндом не собиралась, у меня вон кони не доены, избы скачут. Но шёл-шёл, зазевался, ВСЁ, ХУАЛЯНИ.

Название: Имя
Фэндом: Благословение Небожителей
Пейринг: Хуа Чэн/Се Лянь
Размер: 1030 слов
Рейтинг: видимо, PG-13
Жанр: флаффище с большой буквы Щ
Примечание: частично кроссовер с Loveless. Се Лянь - Жертва (с ушками), Хуа Чэн - Боец, дело происходит в условном древнем Китае, но это всё неважно, поскольку пвпшка она и есть пвпшка, даже если она безрейтинговая

читать дальшеРана должна была в скором времени зажить и, в общем-то, неудобств не причиняла. Се Лянь бросил взгляд на свое отражение в тазу с водой, поправил одежду, которая вечно топорщилась из-за пушистого хвоста.

Могло быть намного хуже. Всегда было хуже. А теперь — лишь царапина. Чем не повод для радости? Он улыбнулся, раскладывая по местам нехитрые пожитки. Взялся за тряпку — в скудной обстановке были свои плюсы — не надо тратить на уборку много времени.

Что-то защекотало кончик уха, и Се Лянь дёрнул им, руку. На палец села серебристая бабочка.

— Заходи, — приветливо сказал он, усадил бабочку обратно на ухо — та переползла на заколку и устроилась хрупким украшением. Дверь скрипнула, когда он мыл руки. Хуа Чэн мгновенно заполнил собой комнату — даром, что был тонок и строен, всё равно каким-то волшебным образом находился везде.

— Как ты себя чувствуешь?

— Всё хорошо, — Се Лянь принялся резать дыню, поранился, бездумно сунул палец в рот.

— Позволь мне, — Хуа Чэн отобрал у него нож, взялся за фрукты сам, выкладывая аккуратные ломтики на блюдо перед Се Лянем.

— Считается, что хозяин ухаживает за гостем.

Хуа Чэн поднял на него весело блеснувший глаз:

— Мало ли, что считается. Мне в радость.

Се Лянь потёр запылавшие щёки. Бабочка вспорхнула с его причёски, пересела на нос, щекоча крылышками. Хуа Чэн наблюдал с видимым удовольствием.

— Никак не могу понять, настоящая ли она, — Се Лянь снова осторожно подставил ладонь. Бабочка послушно перепорхнула, сложила серебристые крылышки.

— Ты видишь и осязаешь её.

— Да, ты прав, этого достаточно.

Хуа Чэн сполоснул нож от сока, убрал его в ящик. Сел рядом, протягивая на ладони ещё одну бабочку.

— Они такие красивые, — восхищённо вздохнул Се Лянь.

— Вряд ли красивее тебя.

Се Лянь отвернулся, позволив волосам соскользнуть на вспыхнувшее лицо. Хуа Чэн обнял его за талию, и он позволил себе придвинуться, расслабившись. Обе бабочки вспорхнули к потолку, закружились там в затейливом танце.

— Прости, тебя ранили из-за меня, я тебя не защитил.

— Я сам виноват, пропустил удар. Ты сделал всё, что мог.

— Не всё. Я обещал, что не дам и волоску с твоей головы упасть.

Се Лянь повернулся в объятиях:

— Я не просил тебя обещать такое… Я не хочу на тебя это взваливать. Тем более, что мой опыт сражений больше твоего.

— Это не имеет значения.

— А что имеет? Ты относишься ко мне так, словно я могу рассыпаться от дуновения ветра.

Выражение единственного глаза было сложно понять. Хуа Чэн отпустил Се Ляня, взяв вместо этого за руку — за самые кончики пальцев, будто смущаясь.

— Ты меня выбрал — Бойца без имени, хотя шифу Цзюнь У предостерегал тебя, все предостерегали, наверняка говорили, что не следует тебе со мной связываться.

Се Лянь качнул головой:

— А ты выбрал меня — того, кто носит имя Неудачливый, того, кто до сих пор ходит с ушками, того, кто постоянно попадает в переделки на ровном месте.

— Значит, моя задача — быть бдительным за двоих, чтобы неприятности обходили тебя стороной. Имя — всего лишь условность. А ушки… — Хуа Чэн тронул кисточку на ухе, невесомо провёл пальцами по розовой раковине, чуть царапнул кожу головы, пригладив волосы.

Се Лянь неловко спрятал лицо на его плече, во рту пересохло, по телу побежали мурашки.

— Мне нравятся твои ушки, — бархатно протянул в его макушку Хуа Чэн. Подул, от чего мурашки побежали ещё сильнее. Се Лянь вцепился в его одежду, не зная, то ли бежать, то ли прижаться сильнее, то ли потребовать прекратить.

— Ты такой добрый.

— Ты первый, кто решил назвать меня добрым, — усмехнулся Хуа Чэн.

— Они ничего не понимают. Не знаю, почему, но я с первой минуты знал, что могу тебе довериться. Что ты не причинишь мне зло.

— Никогда, — Хуа Чэн обвёл пальцами уже человеческое ухо, погладил по щеке. Вокруг трепетали крыльями серебристые бабочки, осыпали пыльцой.

Се Лянь перехватил ласкающую руку, отодвинулся:

— Ты не обязан. Я не буду насильно привязывать тебя к себе.

— Кто сказал, что я не хочу? «Привязывать»? Хм-м-м, звучит заманчиво, я не против, чтобы ты меня к чему-нибудь привязал и сделал со мной то, что тебе захочется.

Се Лянь невольно улыбнулся, хотя пылали даже уши.

— Ты же знаешь, я ещё никогда…

— Если гэгэ окажет мне честь быть первым…

— Я ничего не умею, неловок и…

— Ты быстро научишься, если захочешь. Захочешь?

Се Лянь закрыл глаза, подаваясь вперёд:

— Да.

Его вновь обхватили сильные руки. Се Лянь на ощупь обнял, приоткрыл рот навстречу сухим губам, неуклюже отвечая на поцелуй. Поддался серебристой волне, беспорядочно гладя плечи, лицо, путаясь пальцами в длинных волосах. Позволил снять с горла скрывавшую имя ленту и снова отстранился.

— Можно убрать? — он тронул повязку на правой глазнице.

Хуа Чэн замер.

— О, если ты не хочешь, прости, я не…

— Убери, — с трудом кивнул Хуа Чэн.

— Спасибо за доверие, — серьёзно сказал Се Лянь, для удобства привстал на колено на лавке — Хуа Чэн был выше ростом. Успокаивающе тронул губами висок над повязкой, — ты — мой Боец. Ты сам сказал, что я тебя выбрал. А значит, выбрал всего тебя. Здорового ли, с увечьями ли — всё равно.

Хуа Чэн обхватил его талию, стиснул так, что Се Лянь едва не упал на его колени. Пришлось опереться на плечо — но ощущение было странно приятным.

— Ты красив любым, — тихо заверил Се Лянь, сняв повязку. Обвил руками шею, опустившись на Хуа Чэна — тот явно не собирался его отпускать.

— Ты всё равно прекраснее, гэгэ, — Хуа Чэн поднялся с лавки — с ним на руках. Шагнул к постели, бережно опустил, навис сверху.

Бабочки роем взметнулись вокруг — и исчезли.

Се Лянь плыл в жаркой дымке — алой, как одежды Хуа Чэна. Удовольствие вспыхивало серебром — как крылышки его бабочек. Никогда прежде он не знал такого единения тел и душ — и охотно познавал новое. И Хуа Чэн был терпеливым наставником: вёл за собой, не отпуская ни на мгновение, разделял дыхание и управлял биением сердца.

Штиль опустился на его комнату, когда за окном ярко сияла полная луна.

На узкой постели было тесновато вдвоём, но Се Лянь не собирался роптать. Крепко прижимался к Хуа Чэну, дышал в его грудь. Только зудящая ладонь нарушала гармонию, но этим можно было пренебречь.

— Я буду немного скучать по твоим ушкам. Они такие мягкие, с шелковистым мехом, — Хуа Чэн медленно гладил его спину.

Се Лянь улыбнулся, поёрзал, притираясь ещё ближе, украдкой поскрёб ладонь. Бабочки ведь не кусаются — откуда этот странный зуд?

— Что случилось?

— Пустое. Рука чешется.

— Рука? — Хуа Чэн выпустил его из объятий, сел, зажёг лампу. Развернул его ладонь, показав рядом свою. — Смотри.

На левой руке у обоих — поверх линии жизни — розовыми чёрточками проступили два иероглифа: 幸運 — Удачливый.

а это код[L]freir[/L] <a href="http://freir.diary.ru/p218545090.htm">пишет</a> кроссовер с Loveless